«Москва-Сити» не градостроительная ошибка

Интервью с Михаилом Смирновым, генеральным директором башни «Федерация» — о том, почему она стала лицом города, об инвестициях в проект и о том, как компания вышла из глубокого кризиса.

Екатерина Дегай: Михаил Юрьевич, добрый день. На форуме небоскребов среди прочего обсуждалось, как построить небоскрёб и не разориться. Каков объём инвестиций в ваш проект? Весной вы озвучивали, что на достройку понадобится порядка $337 млн. А сколько всего потрачено?

Михаил Смирнов: Стоимость проекта оценивается примерно в $1,3 млрд. Строительный бюджет на сегодняшний день порядка $320 млн.

ЕД: Это много или мало? Сколько обычно стоят такие здания в мире?

МС: Бюджет «Бурдж-Халифа» — $1,5 млрд.

ЕД: Как окупаются подобные проекты? Например, у нас в Екатеринбурге есть «Высоцкий», и его владелец Андрей Гавриловский не скрывает, что это для него просто памятник при жизни. Башня «Федерация» — это тоже амбиция владельца или всё-таки бизнес-проект, и инвестиции возможно вернуть?

МС: Этот проект, безусловно, прибыльный. Частично его финансирует Сбербанк, частично мы. Прибыль проекта невелика, но она устраивает акционера, устраивает банк, и кэш-флоу проекта будет положительным. К счастью, мы строим башню «Федерация» в Москве, где денег больше, чем в Екатеринбурге, и есть платежеспособный спрос, который достаточно велик. Мы собираемся достроиться к концу 2015 г, после чего в течение полутора лет продать основную часть площадей. Мы смотрим в будущее с оптимизмом.

ЕД: Полтора года — это короткий срок. Обычно в случае с высотными зданиями закладываются достаточно длинные продажи, и первым делом нужно найти очень специфического клиента. Почему вы называете такой короткий срок?

МС: Сегодня мы на отметке 343 метра. Нам надо достичь отметки 373 м. По монолиту осталось немного. Остекление мы тоже практически заканчиваем. Дальше будем строить так называемое навершие, это пространственная стальная конструкция, которая будет застеклена. Сегодня многие в условиях кризиса, о котором все говорят, стремятся делать инвестиционные вложения. У нас появилась такая тенденция, когда компании устраивают фронт-офис в центре , например, в Сити, берут помещение 200-300 метров, а бэк-офис увозят куда-нибудь на окраины.

ЕД: Москва-Сити — гигантский проект. Это исключительно частные деньги? Возможна была бы здесь модель государственно-частного партнёрства?

МС: Все башни Москва-Сити на сегодняшний день частные, построены частными инвесторами. Есть управляющая компания в Сити. Она тоже владеет несколькими объектами. Государство пару лет назад называло Сити градостроительной ошибкой, но потом власти поняли, что на самом деле это жемчужина города, и теперь вкладывают огромные деньги в транспортную инфраструктуру. Уже функционируют три станции метро, третье транспортное кольцо имеет к нам съезды, и две станции железной дороги будут соединены с Москва-Сити.

ЕД: Это первая такая глобальная стройка в нашей стране, и наверное, без ошибок всё-таки не обошлось. Сколько их было и сколько денег было потрачено зря?

МС: Нельзя сказать, что какие-то деньги были потрачены зря. Например, в 90-х гг трудно было предположить, что в Москве появится такое количество автомобилей. Количество автомобилей увеличилось в разы. Понятно, что кризис 2008 г остановил некоторые проекты, которые не строились несколько лет. Но на сегодняшний день в Москва-Сити нет ни одного участка, который был бы бесхозным и по которому не велись бы работы. Мы рассчитываем, что к чемпионату мира по футболу в России Москва-Сити будет на 90% застроена.

ЕД: Вы были назначены на пост генерального директора в июне 2013 г. В вашей анкете указано, что вы антикризисый менеджер. Не секрет, что вокруг ММДЦ Москва-Сити было много скандальных историй — и со сменой собственников и юридических лиц, и с периодической остановкой стройки. Что сейчас вы внедряете в компании?

МС: Сейчас никакого кризиса нет. Когда мы пришли, компания была в глубоком кризисе. Зарплата не платилась месяцами, стройка фактически не велась, не осуществлялось централизованного управления проектом. Компания осуществила дефолт Сбербанку, и Сбербанк попросил вернуть кредит. Это был самый что ни на есть серьёзный кризис. Подрядчики уходили, потому что им не платили, и ситуация с ними была запутанная: часть работ выполнена, но не оплачена, а они ушли. Всё это пришлось разгребать. Было достаточно трудно, потому что целиком ушёл юридический отдел, до единого человека. Было большое количество исков на десятки миллионов долларов от разных структур. Пришлось всё это отбивать в суде. На сегодняшний день у нас в юридической службе 23 человека, которые работают с этими исками. Сейчас кризис полностью преодолён. Мы получили новый кредит Сбербанка при условии, что Сбербанк проведёт полную экспертизу проекта. Он её и провёл. Была построена финансовая модель, которая анализировалась достаточно долго и придирчиво. На сегодняшний день мы всё преодолели. Мы уверены в том, что всё построим вовремя.

ЕД: Форум небоскрёбов может сделать Екатеринбург центром компетенций высотного строительства. Как вы, человек, который строит в Москве гораздо более глобальные проекты, чем есть у нас в городе, относитесь к этой идее?

МС: Я чувствую, прежде всего, поддержку властей города, которые хотят, чтобы Екатеринбург имел свой собственный облик, чтобы здесь строились высотные здания. Мне кажется, это очень хорошо. Я думаю, что если Екатеринбург будет проводить подобные мероприятия в будущем, они будут иметь успех.

ЕД: Организаторы говорят, что очень важно, чтобы застройщики накапливали компетенции и могли строить самостоятельно. Я знаю, что башня «Федерация» сроится с помощью иностранных специалистов. Получается, на ваш взгляд, российских специалистов нужного уровня у нас в стране всё-таки нет?

МС: Так получилось, что когда башня «Федерация» начинала строиться, наших специалистов не было. Поэтому мы пригласили компанию Thornton Tomasetti, которая сконструировала шесть из десяти самых высоких зданий, американскую компанию Turner. В тот момент было недостаточно российских специалистов. Но я вижу, что наши компетенции растут. Сейчас, например, строительным процессом у нас управляет технический заказчик — российская компания. Я думаю, что с годами российские компании будут предлагать лучшие условия и побеждать на тендерах, и их компетенции будут расти.